Истории лучше камней (с)
Фанфик
Название: Пищевая терапия
Автор: Санди Зырянова
Жанр: юмор детский, простой и непритязательный
Фандом: само собой, Блич.
Пейринг/Персонажи: Бьякуя/Ренджи, мелькают Рукия, Рикичи и даже Улькиорра.
Рейтинг: G
Саммари: Однообразная кухня может повергнуть в уныние даже Кучики-тайчо, особенно если лейтенанта нет рядом. Но Ренджи вернется и найдет способ поднять капитану настроение!
Примечание: Стихи принадлежат Хатори Хисо в переводе Дмитрия Руматы
Собственно текст
Тонкие ломтики сашими таяли на языке.
Сашими было приготовлено как надо: из только что выловленной и убитой сразу, одним коротким мгновенным ударом в голову, рыбы. И нарезано оно было как надо, тонко и фигурно. Это было именно то сашими, которое следует вкушать в самом начале завтрака, чтобы в полной мере насладиться вкусом и созерцанием…
Не вышло.
Вкуса Бьякуя даже не почувствовал.
Отодвинул чашечку с вином мирин, отвернулся от гункан-суши с икрой летучей рыбы тобико. Выбрал что-то палочками со дна пиалы с мисо-супом, что – даже сам не заметил, кажется, гриб муер с енотиной, выхлебал бульон. То, что бульон обжигающе горячий, заметил лишь по неприятному ощущению на языке.
Каждый день…
Каждый день одно и то же.
Слуги бросились убирать, едва хозяин вышел из комнаты. Почти неслышно. И это тоже повторялось каждый день, изо дня в день.
И офис шестого отряда…
Изо дня в день.
Бьякуя задумчиво склонился над кипой отчетов. Ренджи молодец, все подготовил перед командировкой. Почерк у него, конечно, ужасный, – как был, так и остался ужасным, сколько капитан ни бился над Ренджи, заставляя упражняться в каллиграфии. Но отчеты заполнены грамотно. Отчет о проведенных тренировках, отчет о расходе боккенов – ну да, с Ренджи на тренировке всегда будет перерасход упомянутых «наглядных пособий», отчет об операции по зачистке 37-го района Западного Руконгая от Пустых, отчет о патрулировании.
А это что?
«Флейты бамбуковой голос
Слышу из дальнего леса,
Ветер влюбился, должно быть…»
Капитан Кучики повел плечами. С чего бы это Абараю вздумалось писать хокку на обороте отчета?
Вздохнув, Бьякуя взял другой лист и принялся переписывать набело отчет, испорченный поэтическими упражнениями своего лейтенанта.
Абарай отправился в командировку в Мир живых. «На грунт». Бьякуя поморщился – ну что за манера употреблять эти жаргонные словечки? И сколько ему ни говори…
Каждый день одно и то же.
Бьякуя занимался отрядными делами до обеда, занимался бы ими и во время обеда, так как совершенно забыл и о времени, и о еде, если бы служанка из дому не принесла ему коробочку с бенто. Это была старинная черная лаковая коробочка, расписанная розовыми цветами сакуры. И в ней обнаружились сушидзумэ. Тоненькие рулеты хосомаки, соевый соус, водорослевый салат чука…
К горлу подкатил комок.
Есть это было невозможно.
«Ну, почему каждый день мне подают суши?»
Вечером, отстояв полтора часа на собрании капитанов (эх, Ямамото! Даже Айзен, по слухам, свою «возлюбленную Эспаду» наставлял в сидячем положении), проведя показательную тренировку отряда и вообще устав по-черному, Бьякуя в своем поместье сидел над столом и медитировал. Думал он в это время, что, даже если его и назвали в честь бога Бьякко, то все-таки это был Бьякко, а не Инари. И, простите, жрать через день инари-суши даже сам бог Инари не стал бы. По легенде, конечно, божество плодородия и достатка Инари очень любило эти мешочки из жареного тофу, набитые рисом… Но про Бьякую-то таких легенд не ходило!
Да еще с баклажа-а-анами… Маринованными.
Тьфу!
Утром Бьякуя окончательно понял, что питаться в поместье больше не будет. Опять мисо-суп. И опять гунканы. Правда, на сей раз с креветками.
Разбирая бумаги, он снова наткнулся на хокку. Да уж, в своем лейтенанте капитан шестого отряда мог предположить уймищу разнообразных талантов и пристрастий, но чтобы к поэзии!
Без лейтенанта было сложно. Бьякуя уже отвык работать в одиночку, без помощника. Вот странно – пока Ренджи был рядом, его огненный «хвост» и гулкий голос изрядно нервировали изысканного князя. К тому же вокруг Абарая всегда было полно лишней суеты. А теперь этой-то суеты и не хватало.
Настроение у Бьякуи окончательно упало, когда он не нашел отчета за прошлый месяц о потреблении циновок в додзё, зато нашел целый лист, исписанный трехстишиями. Среди корявых попадались и очень неплохие, на придирчивый Бьякуин взгляд.
«Ущелье любви
Быть может, имеет дно,
Но я не видел».
Кучики даже позавидовал лейтенанту.
«В малом цветке
Немного красоты –
Много любви».
Влюблен. Надо же. В кого же это он?
А ему, Кучики Бьякуе, ничто не мило. Все вокруг словно выцвело, потеряв и краски, и вкус, и запах.
Тем не менее, обнаружив на следующем листке несколько набросков, подозрительно схожих со своим собственным отражением в зеркале, Кучики немного растерялся.
«От жарких дня поцелуев
Укройся в тени лесной.
Вечером ласки нежнее!»
Раздраженно поведя плечами, Бьякуя отбросил черновики Абарая и продолжил рытье в кипе отчетов. Отчет о потреблении циновок. Ксо. Нужны эти циновки кому-нибудь или нет, а если Ямамото захочет придраться – повод превосходный.
Тишина в офисе раздражала еще больше, чем безвкусный завтрак или отсутствие отчета.
Бьякуя вздохнул и принялся сочинять новый отчет, примерно представляя себе, сколько же их требуется, этих циновок. Чуть стукнули сёдзи – это слуга принес коробочку с бенто, почтительно поклонился, не смея привлечь внимание князя.
Оставшийся без завтрака Бьякуя с понятным нетерпением, едва дождавшись ухода слуги, открыл лаковую крышку с цветами сакуры.
Окономияки…
Сколько же раз за свою сотню лет он ел окономияки? Не говоря уж о салате кайсо.
Бьякуя выглянул в окно. Один из его подчиненных как раз проходил мимо.
– Рикичи!
– Да, тайчо?
Молодой синигами подскочил к окну, вытянулся во фрунт, ожидая приказаний.
– На, съешь. Коробочку только верни.
– Но… а как же вы?
– Я не люблю рыбные блюда, – нашелся Бьякуя.
Рикичи охотно схомячил окономияки – «японскую пиццу» со стружкой тунца, увенчанную ломтиками свинины, а взамен принес Бьякуе коробочку со сладкими тайяки. Тайяки Бьякуя никогда не любил, правда, припомнил, что их любит Ренджи.
Припомнил – и съел.
Поздно ночью капитан Кучики неспокойно вертелся на футоне. Сон не шел, все вокруг раздражало. Ни шелк простыней, ни ночная прохлада, ни стрекотание цикад, ни замедленный, порхающий изящный полет летучей мыши и мерцающий бриллиант Юпитера в небесах не приносили желанного успокоения. Мысленно выругавшись самыми гадкими словами, почерпнутыми у Абарая, Кучики зажег лампу и раскрыл книгу, недавно принесенную Абараем же из очередной командировки.
«…и в комнате сейчас же распространился настоящий, а не фантастический аромат еды. Старуха улыбалась. Она поставила тарелку прямо передо мной и сладко пробасила:
– Откушай-ко, батюшка, Александр Иванович. Откушай, чем бог послал, со мной переслал...
– Что вы, что вы, Наина Киевна, – забормотал я, – зачем же было так беспокоить себя...
Но в руке у меня уже откуда-то оказалась вилка с костяной ручкой, и я стал есть, а бабка стояла рядом, кивала и приговаривала:
– Кушай, батюшка, кушай на здоровьице...
Я съел все. Это была горячая картошка с топленым маслом», – прочел Бьякуя и от избытка чувств начал истово цыкать зубом.
Определенно, это был просто голод. Все-таки за день он съел только коробочку тайяки.
Прокравшись на кухню, Бьякуя порылся в коробках и ящиках, нашел пяток картофелин и принялся чистить. Получалось плохо. Кровь из порезанного сразу в двух местах пальца немедленно окрасила злополучный корнеплод, но глава клана не собирался уступать какой-то картошке.
Огромные глаза изумленно уставились на князя.
– Брат?
– Рукия, – как можно непринужденнее спросил Бьякуя, – ты не знаешь, где у нас топленое масло?
Полчаса спустя брат и сестра, сидя на кухне, ели картошку с топленым маслом, и Бьякуя читал Рукии хокку, которые нашел у Абарая в бумагах.
«Солнце бережно
Фудзи коснулось…
Поучись у него, влюблённый!»
Возможно, полуночные беседы с сестрой и собственноручно приготовленная картошка так повлияли на капитана, но утро он начал в наилучшем настроении. Правда, очередной приступ мисо-супа (с форелью и копченым угрем-унаги) на завтрак проигнорировал, мотивируя тем, что решил похудеть.
На обед Рукия принесла ему бенто.
О том, что Рикичи и его сестра иногда общаются, Кучики даже не догадывался. Да и сейчас догадался только потому, что в коробке не было ни унции рыбы. Кучики-фукутайчо принесла любимому братику якитори – курицу, жаренную на деревянных шпажках, и соус карри.
Якитори в клане Кучики готовили регулярно. По воскресеньям – практически обязательно.
И вот тут-то и прозвучал сигнал тревоги…
Капитан Кучики поспел вовремя. Группа синигами окружила существо, от которого исходила огромная, просто чудовищная рейяцу. Конечно, это был не обычный Пустой, и не Менос Гранде, и даже не адъюкас.
Судя по белой форме и вполне человеческой внешности – арранкар.
Бьякуя посмотрел на вторженца. Маленький. Худенький. Тоненькие ручки, трогательная цыплячья шейка и огромные глаза с невыразимо печальным взглядом. Конечно, арранкары могли выглядеть как им заблагорассудится – как почтенный старец, например, или как девочка лет 12-ти, не говоря уж о красавице королеве Уэко Мундо. И все же суровый тайчо внезапно почувствовал нечто вроде жалости к этому арранкару.
Ему, бедняге, приходится существовать в таком же бесцветном и безрадостном мире без вкуса, без запаха, без ярких красок и разнообразия, как и Бьякуе.
Интересно, арранкары тоже питаются так удручающе скучно, как синигами?
– Ты кто такой? – для проформы поинтересовался Бьякуя, нацелившись на пришельца Сенбонзакурой.
– Тебе не нужно знать мое имя, синигами, – отрезал тот. – Я хочу знать, где Айзен-сама.
– Помер, – на голубом глазу соврал Бьякуя. Про себя он, впрочем, был убежден, что Айзен все равно что умер – из Улья, как и из могилы, не выходят.
– А остальная Эспада?
– Тоже. Ну, практически вся. Что тебе нужно?
– Я хотел узнать только это, – скорбно процедил арранкар и развернулся спиной.
– Есть хочешь? – вкрадчиво спросил Кучики. – Только сначала поклянись, что больше не будешь приходить сюда и нападать на души.
Арранкар резко обернулся и увидел протянутую ему коробочку с розовыми цветочками.
…Спустя полчаса пустая коробка вернулась в руки Бьякуи.
– Вы, синигами, все такие странные? – задушевно уточнил арранкар.
Кучики только хмыкнул.
Арранкар рассказал, что был побежден Куросаки (после чего Бьякуя окончательно проникся к нему сочувствием), рассыпался в прах, потом мало-помалу регенерировал и решил отправиться в Общество душ на разведку, чтобы понять, как ему быть дальше.
А Бьякуя рассказал, что якитори ему приготовила сестра. И выбросить осточертевшее за сотню лет лакомство значит оскорбить ее чувства, а есть его уже просто нет сил.
– Будешь еще в Сейретее – заходи в поместье Кучики, рад буду видеть, – сказал Бьякуя напоследок.
В кои-то веки ему попался понимающий собеседник. И тот вскоре исчез в распахнувшейся гарганте.
А наутро Бьякую ждал сюрприз.
Сюрприз орал во весь голос, перегнувшись через окно, – это он так с кем-то здоровался. У него были огненные волосы, торчавшие во все стороны, большие ручищи, которыми «сюрприз» размахивал, как ветряная мельница, и татуировки. А когда Бьякуя переступил порог офиса, «сюрприз» завопил:
– Капитан! Смотрите, что я вам привез!
«Именно мне?» – удивился Бьякуя.
Ренджи с комически торжественным видом вручил ему огромную коробку конфет.
– Я знаю, тайчо, что вы не любите сладкое, но тут такое… Гляньте! Я этому во Владивостоке научился!
– Что ты делал во Владивостоке, Абарай? – устало спросил Кучики.
– А туда этот Пустой, чтоб ему, сбежал, – доходчиво разъяснил Ренджи и продолжал суетиться. На сей раз его суета носила целенаправленный характер. Посреди офиса вдруг оказались диванчик и стол, а посреди стола – емкость, которую Абарай назвал «самоваром», и две большие чашки в горошек.
– Это что? – оторопело спросил капитан.
– Пирожочки с мясом называются «расстегаи», – объяснял Ренджи, – а это вот квашеная капуста, а это соленые грузди и маринованные огурцы, как же их… малахольные! И ватрушки к чаю. И это.
«Это» была прозрачная жидкость, которая сперва показалась Кучики водой. Ренджи разлил ее в граненые стаканы, и один протянул капитану:
– Выпьем, тайчо! Мне сказали, что возвращение надо непременно обмыть!
От первого же глотка у Бьякуи захватило дух. От второго – подкосились ноги. Третий глоток Кучики поспешно заел соленым груздем и расстегаем, а после четвертого, неожиданно преисполнившись куражу, спросил:
– Ренджи, а кому это ты стихи посвящал?
Ренджи, который тоже воздал своему стакану, честно ответил:
– Вам, тайчо.
Расстегаи и огурцы с капустой и груздями быстро исчезли с тарелок, пришел черед густо-коричневого напитка с сахаром и лимоном, который почему-то именовался «чай» – но был куда вкуснее драгоценного улона! Голова раскрасневшегося Бьякуи покоилась на плече у Ренджи, который, хихикая, вкладывал ему в рот конфету за конфетой. Мир снова был полон красок, вкусов и запахов.
– А я вам еще холодцу с хреном приготовлю, – заплетающимся языком пообещал Ренджи.
– А я тебе – картошку. С топленым маслом, – невнятно, но искренне ответил Бьякуя.
Название: Пищевая терапия
Автор: Санди Зырянова
Жанр: юмор детский, простой и непритязательный
Фандом: само собой, Блич.
Пейринг/Персонажи: Бьякуя/Ренджи, мелькают Рукия, Рикичи и даже Улькиорра.
Рейтинг: G
Саммари: Однообразная кухня может повергнуть в уныние даже Кучики-тайчо, особенно если лейтенанта нет рядом. Но Ренджи вернется и найдет способ поднять капитану настроение!
Примечание: Стихи принадлежат Хатори Хисо в переводе Дмитрия Руматы
Собственно текст
__________________________________________________________________________
Тонкие ломтики сашими таяли на языке.
Сашими было приготовлено как надо: из только что выловленной и убитой сразу, одним коротким мгновенным ударом в голову, рыбы. И нарезано оно было как надо, тонко и фигурно. Это было именно то сашими, которое следует вкушать в самом начале завтрака, чтобы в полной мере насладиться вкусом и созерцанием…
Не вышло.
Вкуса Бьякуя даже не почувствовал.
Отодвинул чашечку с вином мирин, отвернулся от гункан-суши с икрой летучей рыбы тобико. Выбрал что-то палочками со дна пиалы с мисо-супом, что – даже сам не заметил, кажется, гриб муер с енотиной, выхлебал бульон. То, что бульон обжигающе горячий, заметил лишь по неприятному ощущению на языке.
Каждый день…
Каждый день одно и то же.
Слуги бросились убирать, едва хозяин вышел из комнаты. Почти неслышно. И это тоже повторялось каждый день, изо дня в день.
И офис шестого отряда…
Изо дня в день.
Бьякуя задумчиво склонился над кипой отчетов. Ренджи молодец, все подготовил перед командировкой. Почерк у него, конечно, ужасный, – как был, так и остался ужасным, сколько капитан ни бился над Ренджи, заставляя упражняться в каллиграфии. Но отчеты заполнены грамотно. Отчет о проведенных тренировках, отчет о расходе боккенов – ну да, с Ренджи на тренировке всегда будет перерасход упомянутых «наглядных пособий», отчет об операции по зачистке 37-го района Западного Руконгая от Пустых, отчет о патрулировании.
А это что?
«Флейты бамбуковой голос
Слышу из дальнего леса,
Ветер влюбился, должно быть…»
Капитан Кучики повел плечами. С чего бы это Абараю вздумалось писать хокку на обороте отчета?
Вздохнув, Бьякуя взял другой лист и принялся переписывать набело отчет, испорченный поэтическими упражнениями своего лейтенанта.
Абарай отправился в командировку в Мир живых. «На грунт». Бьякуя поморщился – ну что за манера употреблять эти жаргонные словечки? И сколько ему ни говори…
Каждый день одно и то же.
Бьякуя занимался отрядными делами до обеда, занимался бы ими и во время обеда, так как совершенно забыл и о времени, и о еде, если бы служанка из дому не принесла ему коробочку с бенто. Это была старинная черная лаковая коробочка, расписанная розовыми цветами сакуры. И в ней обнаружились сушидзумэ. Тоненькие рулеты хосомаки, соевый соус, водорослевый салат чука…
К горлу подкатил комок.
Есть это было невозможно.
«Ну, почему каждый день мне подают суши?»
Вечером, отстояв полтора часа на собрании капитанов (эх, Ямамото! Даже Айзен, по слухам, свою «возлюбленную Эспаду» наставлял в сидячем положении), проведя показательную тренировку отряда и вообще устав по-черному, Бьякуя в своем поместье сидел над столом и медитировал. Думал он в это время, что, даже если его и назвали в честь бога Бьякко, то все-таки это был Бьякко, а не Инари. И, простите, жрать через день инари-суши даже сам бог Инари не стал бы. По легенде, конечно, божество плодородия и достатка Инари очень любило эти мешочки из жареного тофу, набитые рисом… Но про Бьякую-то таких легенд не ходило!
Да еще с баклажа-а-анами… Маринованными.
Тьфу!
Утром Бьякуя окончательно понял, что питаться в поместье больше не будет. Опять мисо-суп. И опять гунканы. Правда, на сей раз с креветками.
Разбирая бумаги, он снова наткнулся на хокку. Да уж, в своем лейтенанте капитан шестого отряда мог предположить уймищу разнообразных талантов и пристрастий, но чтобы к поэзии!
Без лейтенанта было сложно. Бьякуя уже отвык работать в одиночку, без помощника. Вот странно – пока Ренджи был рядом, его огненный «хвост» и гулкий голос изрядно нервировали изысканного князя. К тому же вокруг Абарая всегда было полно лишней суеты. А теперь этой-то суеты и не хватало.
Настроение у Бьякуи окончательно упало, когда он не нашел отчета за прошлый месяц о потреблении циновок в додзё, зато нашел целый лист, исписанный трехстишиями. Среди корявых попадались и очень неплохие, на придирчивый Бьякуин взгляд.
«Ущелье любви
Быть может, имеет дно,
Но я не видел».
Кучики даже позавидовал лейтенанту.
«В малом цветке
Немного красоты –
Много любви».
Влюблен. Надо же. В кого же это он?
А ему, Кучики Бьякуе, ничто не мило. Все вокруг словно выцвело, потеряв и краски, и вкус, и запах.
Тем не менее, обнаружив на следующем листке несколько набросков, подозрительно схожих со своим собственным отражением в зеркале, Кучики немного растерялся.
«От жарких дня поцелуев
Укройся в тени лесной.
Вечером ласки нежнее!»
Раздраженно поведя плечами, Бьякуя отбросил черновики Абарая и продолжил рытье в кипе отчетов. Отчет о потреблении циновок. Ксо. Нужны эти циновки кому-нибудь или нет, а если Ямамото захочет придраться – повод превосходный.
Тишина в офисе раздражала еще больше, чем безвкусный завтрак или отсутствие отчета.
Бьякуя вздохнул и принялся сочинять новый отчет, примерно представляя себе, сколько же их требуется, этих циновок. Чуть стукнули сёдзи – это слуга принес коробочку с бенто, почтительно поклонился, не смея привлечь внимание князя.
Оставшийся без завтрака Бьякуя с понятным нетерпением, едва дождавшись ухода слуги, открыл лаковую крышку с цветами сакуры.
Окономияки…
Сколько же раз за свою сотню лет он ел окономияки? Не говоря уж о салате кайсо.
Бьякуя выглянул в окно. Один из его подчиненных как раз проходил мимо.
– Рикичи!
– Да, тайчо?
Молодой синигами подскочил к окну, вытянулся во фрунт, ожидая приказаний.
– На, съешь. Коробочку только верни.
– Но… а как же вы?
– Я не люблю рыбные блюда, – нашелся Бьякуя.
Рикичи охотно схомячил окономияки – «японскую пиццу» со стружкой тунца, увенчанную ломтиками свинины, а взамен принес Бьякуе коробочку со сладкими тайяки. Тайяки Бьякуя никогда не любил, правда, припомнил, что их любит Ренджи.
Припомнил – и съел.
Поздно ночью капитан Кучики неспокойно вертелся на футоне. Сон не шел, все вокруг раздражало. Ни шелк простыней, ни ночная прохлада, ни стрекотание цикад, ни замедленный, порхающий изящный полет летучей мыши и мерцающий бриллиант Юпитера в небесах не приносили желанного успокоения. Мысленно выругавшись самыми гадкими словами, почерпнутыми у Абарая, Кучики зажег лампу и раскрыл книгу, недавно принесенную Абараем же из очередной командировки.
«…и в комнате сейчас же распространился настоящий, а не фантастический аромат еды. Старуха улыбалась. Она поставила тарелку прямо передо мной и сладко пробасила:
– Откушай-ко, батюшка, Александр Иванович. Откушай, чем бог послал, со мной переслал...
– Что вы, что вы, Наина Киевна, – забормотал я, – зачем же было так беспокоить себя...
Но в руке у меня уже откуда-то оказалась вилка с костяной ручкой, и я стал есть, а бабка стояла рядом, кивала и приговаривала:
– Кушай, батюшка, кушай на здоровьице...
Я съел все. Это была горячая картошка с топленым маслом», – прочел Бьякуя и от избытка чувств начал истово цыкать зубом.
Определенно, это был просто голод. Все-таки за день он съел только коробочку тайяки.
Прокравшись на кухню, Бьякуя порылся в коробках и ящиках, нашел пяток картофелин и принялся чистить. Получалось плохо. Кровь из порезанного сразу в двух местах пальца немедленно окрасила злополучный корнеплод, но глава клана не собирался уступать какой-то картошке.
Огромные глаза изумленно уставились на князя.
– Брат?
– Рукия, – как можно непринужденнее спросил Бьякуя, – ты не знаешь, где у нас топленое масло?
Полчаса спустя брат и сестра, сидя на кухне, ели картошку с топленым маслом, и Бьякуя читал Рукии хокку, которые нашел у Абарая в бумагах.
«Солнце бережно
Фудзи коснулось…
Поучись у него, влюблённый!»
Возможно, полуночные беседы с сестрой и собственноручно приготовленная картошка так повлияли на капитана, но утро он начал в наилучшем настроении. Правда, очередной приступ мисо-супа (с форелью и копченым угрем-унаги) на завтрак проигнорировал, мотивируя тем, что решил похудеть.
На обед Рукия принесла ему бенто.
О том, что Рикичи и его сестра иногда общаются, Кучики даже не догадывался. Да и сейчас догадался только потому, что в коробке не было ни унции рыбы. Кучики-фукутайчо принесла любимому братику якитори – курицу, жаренную на деревянных шпажках, и соус карри.
Якитори в клане Кучики готовили регулярно. По воскресеньям – практически обязательно.
И вот тут-то и прозвучал сигнал тревоги…
Капитан Кучики поспел вовремя. Группа синигами окружила существо, от которого исходила огромная, просто чудовищная рейяцу. Конечно, это был не обычный Пустой, и не Менос Гранде, и даже не адъюкас.
Судя по белой форме и вполне человеческой внешности – арранкар.
Бьякуя посмотрел на вторженца. Маленький. Худенький. Тоненькие ручки, трогательная цыплячья шейка и огромные глаза с невыразимо печальным взглядом. Конечно, арранкары могли выглядеть как им заблагорассудится – как почтенный старец, например, или как девочка лет 12-ти, не говоря уж о красавице королеве Уэко Мундо. И все же суровый тайчо внезапно почувствовал нечто вроде жалости к этому арранкару.
Ему, бедняге, приходится существовать в таком же бесцветном и безрадостном мире без вкуса, без запаха, без ярких красок и разнообразия, как и Бьякуе.
Интересно, арранкары тоже питаются так удручающе скучно, как синигами?
– Ты кто такой? – для проформы поинтересовался Бьякуя, нацелившись на пришельца Сенбонзакурой.
– Тебе не нужно знать мое имя, синигами, – отрезал тот. – Я хочу знать, где Айзен-сама.
– Помер, – на голубом глазу соврал Бьякуя. Про себя он, впрочем, был убежден, что Айзен все равно что умер – из Улья, как и из могилы, не выходят.
– А остальная Эспада?
– Тоже. Ну, практически вся. Что тебе нужно?
– Я хотел узнать только это, – скорбно процедил арранкар и развернулся спиной.
– Есть хочешь? – вкрадчиво спросил Кучики. – Только сначала поклянись, что больше не будешь приходить сюда и нападать на души.
Арранкар резко обернулся и увидел протянутую ему коробочку с розовыми цветочками.
…Спустя полчаса пустая коробка вернулась в руки Бьякуи.
– Вы, синигами, все такие странные? – задушевно уточнил арранкар.
Кучики только хмыкнул.
Арранкар рассказал, что был побежден Куросаки (после чего Бьякуя окончательно проникся к нему сочувствием), рассыпался в прах, потом мало-помалу регенерировал и решил отправиться в Общество душ на разведку, чтобы понять, как ему быть дальше.
А Бьякуя рассказал, что якитори ему приготовила сестра. И выбросить осточертевшее за сотню лет лакомство значит оскорбить ее чувства, а есть его уже просто нет сил.
– Будешь еще в Сейретее – заходи в поместье Кучики, рад буду видеть, – сказал Бьякуя напоследок.
В кои-то веки ему попался понимающий собеседник. И тот вскоре исчез в распахнувшейся гарганте.
А наутро Бьякую ждал сюрприз.
Сюрприз орал во весь голос, перегнувшись через окно, – это он так с кем-то здоровался. У него были огненные волосы, торчавшие во все стороны, большие ручищи, которыми «сюрприз» размахивал, как ветряная мельница, и татуировки. А когда Бьякуя переступил порог офиса, «сюрприз» завопил:
– Капитан! Смотрите, что я вам привез!
«Именно мне?» – удивился Бьякуя.
Ренджи с комически торжественным видом вручил ему огромную коробку конфет.
– Я знаю, тайчо, что вы не любите сладкое, но тут такое… Гляньте! Я этому во Владивостоке научился!
– Что ты делал во Владивостоке, Абарай? – устало спросил Кучики.
– А туда этот Пустой, чтоб ему, сбежал, – доходчиво разъяснил Ренджи и продолжал суетиться. На сей раз его суета носила целенаправленный характер. Посреди офиса вдруг оказались диванчик и стол, а посреди стола – емкость, которую Абарай назвал «самоваром», и две большие чашки в горошек.
– Это что? – оторопело спросил капитан.
– Пирожочки с мясом называются «расстегаи», – объяснял Ренджи, – а это вот квашеная капуста, а это соленые грузди и маринованные огурцы, как же их… малахольные! И ватрушки к чаю. И это.
«Это» была прозрачная жидкость, которая сперва показалась Кучики водой. Ренджи разлил ее в граненые стаканы, и один протянул капитану:
– Выпьем, тайчо! Мне сказали, что возвращение надо непременно обмыть!
От первого же глотка у Бьякуи захватило дух. От второго – подкосились ноги. Третий глоток Кучики поспешно заел соленым груздем и расстегаем, а после четвертого, неожиданно преисполнившись куражу, спросил:
– Ренджи, а кому это ты стихи посвящал?
Ренджи, который тоже воздал своему стакану, честно ответил:
– Вам, тайчо.
Расстегаи и огурцы с капустой и груздями быстро исчезли с тарелок, пришел черед густо-коричневого напитка с сахаром и лимоном, который почему-то именовался «чай» – но был куда вкуснее драгоценного улона! Голова раскрасневшегося Бьякуи покоилась на плече у Ренджи, который, хихикая, вкладывал ему в рот конфету за конфетой. Мир снова был полон красок, вкусов и запахов.
– А я вам еще холодцу с хреном приготовлю, – заплетающимся языком пообещал Ренджи.
– А я тебе – картошку. С топленым маслом, – невнятно, но искренне ответил Бьякуя.
@темы: Абараи Ренджи, Юмор, Улькиорра Шиффер, Кучики Бьякуя, Фанфикшн, Шинигами
-
-
13.04.2013 в 23:17-
-
14.04.2013 в 18:54Санди Зырянова, браво вам!
-
-
14.04.2013 в 19:51...Сенбонзакурой, наверное, чистил...
-
-
14.04.2013 в 20:29Санди Зырянова, *пацталом*
-
-
14.04.2013 в 20:36-
-
15.04.2013 в 00:41-
-
15.04.2013 в 00:50-
-
15.04.2013 в 07:51я прям в восторге! Автор, вы чудо
-
-
15.04.2013 в 13:06-
-
15.04.2013 в 17:30Тогда чипсы бы получились
-
-
15.04.2013 в 21:26-
-
16.04.2013 в 19:34А сам-то, гад, сидит!))))
– А я вам еще холодцу с хреном приготовлю, – заплетающимся языком пообещал Ренджи.
– А я тебе – картошку. С топленым маслом, – невнятно, но искренне ответил Бьякуя.
Вот тут я упал весь))))
Шедевр!))))) Цитата из "Понедельника" вообще убила)))))))
Но я теперь хочу еще один фанфик про жизнь Улечки во Владивостоке)))))))))
...Сенбонзакурой, наверное, чистил...
Нуаче. Стричься можно, а чистить картошку нельзя?)))))
Только, подозреваю, что сам Сенбозакура после такого убился апстену))))))))
-
-
16.04.2013 в 20:10А вот почему на собраниях капитанов все стоят, меня давно удивляет. Могли бы стулья и поставить...
"Невероятные приключения арранкаров в России", что-то в этом есть; не обещаю насчет Владивостока, но что-нибудь придумаем
-
-
17.04.2013 в 11:42Ага, я тоже слышал. По крайней мере, знаю, что Крапивина переводили на японский.
А вот почему на собраниях капитанов все стоят, меня давно удивляет. Могли бы стулья и поставить...
Дед считает, что они "молодые, постоят")))))
"Невероятные приключения арранкаров в России", что-то в этом есть; не обещаю насчет Владивостока, но что-нибудь придумаем
Тогда уж - на Украине))) Чтобы лучше знать реалии)))) Вообще, было бы здорово. Я читал нечто подобное, но все было написано настолько беспомощным языком, что читать было тошно. А вот, когда талантливо, как у тебя, - вот это будет ДА!))
-
-
17.04.2013 в 11:46Стругацких тоже переводили, почему я и остановилась на этой цитате. Опять же, картошку варить легко...
-
-
17.04.2013 в 16:21Ох, не напоминай... У меня три книги недописаны
Опять же, картошку варить легко...
Для Бьякуи и это сложно. А уж чистить... ))))))
-
-
26.01.2014 в 12:06-
-
26.01.2014 в 12:42-
-
26.01.2014 в 17:37-
-
26.01.2014 в 18:03-
-
01.02.2014 в 17:31Это точно!)))) Расстегаи - с грибами! И чтобы начинки побольше!)))