Чичероне

[live-bleach]

Товарищи, а вы не забыли, что у нас есть заявки на фики?
Меня вдохновила вот эта:
7. Фанфик. Размер - мини/миди. Жанр: стеб, юмор. Рейтинг - любой. Идея: Бьякуя попадает в мир живых, имея о нем весьма смутное представление (в основном по рассказам Ренджи).
Да простит меня заказчик, но мне упорно кажется, что низведение и курощение Мира живых эффективнее выполнять вдвоем...
Итак, невероятные приключения шинигами в Генсее:

Фанфик.
Автор: Санди Зырянова
Название: Чичероне
Пейринг, персонажи: Бьякурен
Рейтинг: общий
Жанр: романс, юмор
Размер: мини
Саммари: Ренджи по просьбе Бьякуи устраивает ему экскурсию по Миру живых.

Ренджи с удовольствием пригубил чай, заваренный по всем правилам.
Особенный все-таки чай в поместье Кучики. Шелковистый на вкус, пахнущий прохладой и весной. Дорогущий, наверное… или он только кажется таким чудесным, потому что капитан рядом?
В последнее время Ренджи все чаще находил какой-нибудь предлог, чтобы зайти к Кучики после работы. То ему необходимо было срочно посоветоваться насчет формулировки в отчете, то «внезапно» обнаруживались какие-то несостыковки в данных… А Бьякуе все чаще казалось, что вечера без чаепития и беседы с Ренджи несколько… пустоваты. Благо беседы их легко переходили от отрядных дел к чему-нибудь более приятному, вроде подробностей жизни в Генсее.
О своих приключениях в Мире живых Ренджи всегда рассказывал охотно, тем более, что капитан проявлял к его рассказам нескрываемый интерес. Но затягивать эти рассказы оба не решались: Ренджи – потому что опасался показаться назойливым, а Бьякуя – потому что слишком давно жил один и успел отвыкнуть от общества даже самых близких людей. Однако в этот раз Бьякуя вдруг сказал:
– Я бы хотел увидеть все, о чем ты рассказываешь, Ренджи, своими глазами. Капитаны очень редко бывают в Генсее, ты же знаешь.
– Так, капитан, это же можно устроить прямо сейчас, – воодушевился Абарай. – У вас ведь и Сенкаймон собственный есть?
– Сейчас, Ренджи, не стоит. У нас отчет на носу, а сводки к нему не готовы еще и наполовину, – напомнил Кучики. – Но в конце недели, пожалуй…
– Конечно! Я вам все покажу и расскажу, – заверил Ренджи.
…Отчет был благополучно сдан, над землей царил июнь, и Ренджи, с трудом дыша от волнения, открывал Сенкаймон.
Вероятно, если бы лейтенант чуть меньше волновался, их визит в Мир живых начался бы в давно знакомой Каракуре и прошел бы по привычному для Ренджи маршруту, в который обязательно вошли бы квартира Куросаки, магазин Урахары и ресторанчик на углу, который Абараю посоветовала Орихиме. Однако это было первое свидание с Кучики Бьякуей. Ну… не совсем свидание. Совместная прогулка. Но все-таки, все-таки…
И врата Сенкаймон выбросили перестаравшегося фукутайчо вместе с его капитаном над незнакомым огромным городом.
– Красиво, – тоном знатока одобрил Бьякуя, – архитектура здесь необычная. Это Токио?
– Ну… ну… – промямлил Ренджи, судорожно озираясь в попытках понять, куда же он притащил Кучики. Взгляд Абарая зацепился за какую-то вывеску. – Я уже видел такие каны, – не замедлил Ренджи оповестить о результатах наблюдений, – это, должно быть, пригород Владивостока.
Других городов за пределами Японии Ренджи не знал.
– Если таков пригород, каков же должен быть город? – негромко произнес Бьякуя.
«Пригород» показался обоим необозримо громадным, запруженным автомобилями и прошитым серебристыми лентами рек и каналов.
– Знаешь, Ренджи, – сказал Бьякуя, – в последний раз я был в Генсее, когда автомобили только начали появляться. И кинематограф. Как я понимаю, таперы упразднены? А что насчет кофе?
Кофе Ренджи упоминал всякий раз, когда рассказывал о пребывании в Каракуре. Терпкий напиток произвел на него неизгладимое впечатление, но пить его менее чем с пятью ложками сахара в чашке Ренджи так и не научился. Сейчас Абарай заметил, что в какое-то большое красивое здание входит целая группа людей. Вполне логично предположив, что это может быть ресторан, а значит, там можно будет угостить тайчо чашечкой кофе, Ренджи потянул Бьякую за толпой.
Как они, не имея гигаев, смогут купить и попробовать этот кофе, Ренджи собирался обдумать на месте – он предпочитал решать проблемы по мере их поступления.
Двое шинигами, никем не замеченные, влетели в здание, но никакого ресторана там не имелось. Имелось множество витрин, где стояли рядами, тараща стеклянные глаза, животные – звери, птицы, ящерицы… Посреди огромного холла красовался колоссальный скелет не то рыбы, не то кита.
– Ах, да это музей, – сообразил Ренджи. – В Каракуре тоже есть. О, тайчо, смотрите – саблезубый олень!
– В Каракуре тоже есть саблезубые олени? – заинтересовался Бьякуя.
Под «саблезубым оленем» была какая-то табличка, но надпись на ней шинигами прочесть не умели.
Ренджи понурился. В сравнении с этой громадиной музей Каракуры казался просто игрушечным. «Да что же это за место такое? Надо срочно отвлечь капитана, а то…»
– О, тайчо, смотрите! Они похожи на вас!
Бьякуя пригляделся к соседней витрине.
– Не совсем, – вынес он свой вердикт. – Посмотри, у них живот белый, а спина черная. Капитаны наоборот. Это птицы или звери, Ренджи?
– Ну, они похожи на капитана в белом шихакушо и черном хаори, – улыбнулся Ренджи, сильно смущенный – он боялся, что нечаянно обидел Бьякую сравнением. – Птички… наверное.
– Они украсили бы мое поместье, – раздумчиво продолжал Бьякуя.
Чего не сделаешь для любимого… капитана! Недолго думая, Ренджи протянул руку, чтобы схватить одно из чучел.
Дзинь! Пальцы лейтенанта окрасились кровью, оглушительно загремело и зазвенело разбитое стекло витрины, взвыла сигнализация, взвыл от боли сам Ренджи, зашумели толпившиеся в музее туристы…
Задыхаясь, руководство шестого отряда ошпаренными котами вылетело наружу.
Зайдя за угол, Бьякуя наскоро обрабатывал порезы на ладони Абарая.
– Так, значит, – зловеще поинтересовался Кучики, – ты обещал быть моим… эээ…
– Гидом, – поспешно подсказал Ренджи. – Чичероне.
– И скажи мне, чичероне, в музеях положено бить стекла?
– Не… нет, да… капитан, я его просто не заметил, – начал оправдываться Ренджи. – Оно же прозрачное.
Бьякуя перевел дух.
Все-таки это было их первое свидание. Пусть не совсем свидание, а просто совместная прогулка, но… Главное, не подать виду, что он, Бьякуя, тоже волнуется.
– Послушай, чичероне, а что это за колонны возле моста? – Кучики решил сменить тему.
– Это? – Ренджи сморгнул. – Ну… колонны. А на них – кораблиные носы.
– Кораблиные?
– Эээ… ну… кораблевые, – Ренджи еще раз сморгнул и снова поправился: – Корабляцкие.
– И зачем на колоннах корабляцкие носы?
– Мода такая, – не сразу нашелся Абарай.
Шинигами неспешно брели через мост. Бьякуя благосклонно кивал, когда Ренджи объяснял ему назначение светофора, с любопытством наблюдал за проплывающими под мостом катерками, затем, уже с другой стороны моста, принялся разглядывать киоски с сувенирами.
Купить что-либо не представлялось возможным – люди просто не видели Бьякую без гигая, да и, как подозревал Кучики, вряд ли торговцы согласились бы брать плату деньгами Общества душ. Однако кое-что привлекло внимание Бьякуи настолько, что он не удержался и взял это с прилавка.
– Ка… капитан, что это? – озадаченно поинтересовался Ренджи.
– Купите Чебурашку, – в это время сказал кому-то торговец, – смотрите, какой славный Чебурашечка!
– Это Чебурашка, – невозмутимо сообщил Бьякуя, глядя, как торговец протягивает покупателю точно такого же плюшевого ушастого зверька.
– Но… зачем? А вдруг Рукия его увидит?
Бьякуя посмотрел на него очень серьезно.
– Я как раз и хочу подарить его Рукии, – объяснил он.
– Так она же… она же рисовать его будет!
– Вот именно. Ренджи, меня сорок лет рисовали в виде кролика Чаппи. Пора бы разнообразить, не находишь?
Бьякуя все с той же величественной невозмутимостью засунул Чебурашку за оби и отправился дальше.
– Чебурашка! Сам взлетел! Люди, блин, это что такое? Чебурашка полетел, ты видел? – заорали за спиной.
Идти с Бьякуей мимо элегантных, не похожих на каракурские бетонные коробки, зданий оказалось неожиданно весело; Ренджи еле удержался, чтобы не взять капитана за руку. Сначала Абарай держался по привычке на пол-шага сзади, а затем решил, что они сейчас не на службе, и можно идти рядом, как друзья.
Огромный поток людей подхватил шинигами и повлек их. Мощная человеческая река хлынула в десяток дверей сразу.
– А здесь что? – на ходу спросил Бьякуя.
– Да магазины какие-то, наверное, – предположил Ренджи.
Но все эти люди спешили куда-то вниз, под землю.
В какой-то момент поток разделился. Люди по одному проходили между какими-то коробками. Бьякуя заинтересовался и тоже шагнул за каким-то человеком, но внезапно с двух сторон выскочило нечто вроде фусума – Кучики едва успел проскочить, однако его хаори повезло меньше. Раздался треск рвущейся материи.
– Капитан! – Ренджи взвился в воздух, спеша Бьякуе на выручку, но тот уже с обычным хладнокровием разглядывал порванную полу хаори.
– Очень интересно, – констатировал Кучики, – фусума сами закрываются, лестницы сами двигаются… что тут еще происходит само по себе? Где мы, Ренджи?
«Чичероне», покраснев, начал торопливо припоминать все, что когда-либо слышал о подземной жизни городов.
– Ну, это, должно быть, канализация. Вот, точно! В ней еще ниндзя-черепашки живут, – сообщил он.
– Черепашки? – глаза Бьякуи так и расширились. – Это название подразделения?
– Да нет, настоящие. Про них по телевизору показывали.
Бьякуя вздохнул.
Рукия иногда приносила с грунта книги для своего «нии-сама». Ознакомившись с «Обитаемым островом», «20 тысячами лье под водой», историей девяти принцев Эмбера и особенно детективами Чейза, Бьякуя пришел к единственно правильному выводу: не всему, что пишут в генсейских книгах и показывают по телевизору, можно верить. На Ренджи он посмотрел почти с умилением. Какой же он еще мальчишка, подумалось Кучики.
Люди стояли и, казалось, чего-то ожидали. Вдруг с громыханием и лязгом подкатило что-то вроде паланкина, двери в котором открылись – снова сами по себе! – и люди заторопились внутрь. Ренджи, недолго думая, прыгнул за остальными, и Бьякуе ничего не оставалось, как последовать за ним.
«Это же не автомобиль, – размышлял капитан, уютно покачиваясь вместе с вагоном. – В автомобиле есть водитель. Тут я никакого водителя не вижу…» – задумавшись, он прислонился к закрытым дверям.
Винить его за это, пожалуй, не стоит. Надпись «Не прислоняться» на дверях, конечно, была, но прочитать «владивостокские кандзи» Бьякуя не мог бы при всем желании.
Двери немедленно раскрылись.
Пассажиры зашумели, отшатнулись от проема, какая-то женщина взвизгнула…
…Отдышавшись после бурного путешествия под землей, Ренджи невнятно пробормотал извинения, а Бьякуя смог только подытожить:
– По-моему, Ренджи, это была не канализация.
Несколько минут они стояли, приходя в себя.
– Рукия еще что-то говорила о соке в пакетиках, – вспомнил Бьякуя.
– Точно, тайчо! – Ренджи так обрадовался, что может восстановить свое реноме в глазах капитана, что совсем забыл и о своей невидимости, и о многом другом. Рядом нашелся киоск с напитками, и Абарай без церемоний открыл дверку холодильника и выудил оттуда две емкости.
Девушка, стоявшая рядом и тоже хотевшая что-то купить, ошеломленно вытаращила глаза и, пытаясь что-то сказать, начала тыкать дрожащим пальцем в воздух.
Напиток был не в пакетике, а в баночке. Трубочки для питья не оказалось, но Ренджи примерно знал, как открывать банки. Газ тут же шибанул обоим в носы.
– Тайчо, а давайте на кораблике прокатимся? Помните, мы на мосту видели? – робко предложил Ренджи.
Бьякуя величаво кивнул. Он уже так устал, что согласился бы на что угодно.
Туристы, рассаживаясь на катере, кутались в пледы, которые выдавал им экскурсовод. В этом был смысл: хотя погода стояла теплая, от реки веяло прохладой. Ренджи тоже взял плед и укутал им плечи Бьякуи.
Катер плыл, рассекая носом воду. Экскурсовод что-то рассказывал, туристы заинтересованно слушали, но, не зная языка, шинигами из шестого отряда могли только смотреть по сторонам. Впрочем, им гораздо приятнее было смотреть друг на друга. Бьякуе вдруг пришло в голову, что Ренджи наверняка тоже замерз. А ведь у него нет ни пледа, ни хаори, чтобы закутаться. И тогда суровый Кучики-тайчо придвинулся к своему лейтенанту поближе и набросил краешек пледа ему на плечи.
Ренджи прижался к Бьякуе, как ребенок, и мечтал только об одном: чтобы катер никогда не останавливался.
– Ренджи, посмотри, что делается, – голос тайчо звучал непривычно… удивленно? Испуганно?
Мост прямо перед ними вдруг разошелся в разные стороны.
– Как это?
Ладонь Бьякуи, увлеченного невиданным зрелищем, легла на ладонь Абарая.
В этот момент Ренджи готов был подписаться под всеми восхищенными отзывами о красоте разводных мостов.
Путешествие по реке закончилось. Туристы начали сдавать пледы и выходить на берег.
– Ну вот, оставили плед, не могли уже сдать, – заворчал экскурсовод. – Ой! Что это?
– Он нас видит? – шепнул Бьякуя.
Оба шинигами, не сговариваясь, рванули в шунпо, уронив плед в воду…
Остановились они возле очередного изысканного здания, напротив которого мигали электронные часы в витрине магазина.
– Ренджи, а почему светло? – спросил Бьякуя. – На часах три ночи.
– Это… ну, может, часы неправильно идут?
– Может быть, – согласился Бьякуя. – С тобой очень приятно гулять, Ренджи.
Возможно, Ренджи никогда не решился бы на такое в Обществе душ. Но здесь, в странном городе, где ночью светло, а мосты разводят, ему на ум пришел только один достойный ответ.
Он мягко положил Бьякуе руки на плечи, прижал его к стене и коснулся лица губами.
Больше всего Ренджи боялся, что Бьякуя сейчас окатит его ледяным взглядом, как умел это делать он один, и бросит что-то пренебрежительное… но нет, капитан чуть улыбнулся и даже, казалось, готов был ответить на поцелуй.
– Хулиганье чертово, – воскликнул женский голос. – Это же памятник архитектуры, а они…
По улице передвигались две старушенции, и обе с негодованием уставились на парочку.
Охнув от неожиданности, Ренджи и Бьякуя снова рванули – на сей раз вверх, остановившись только на крыше.
– Чтоб ее, – отдышавшись, выпалил Ренджи. – Откуда она взялась, эта старая кошелка!
– Ренджи.
– Хорошо-хорошо, эта почтенная пожилая дама. Чем мы ей помешали? Еще и клюкой нацелилась.
– Может быть, здесь не принято, чтобы шинигами целовались прямо на улице, – предположил Бьякуя. – Пойдем. Завтра нам на службу.
Он встал, повернулся, чтобы открыть Сенкаймон, и Ренджи протянул:
– Тайчо-о…
На свежеотреставрированной стене памятника архитектуры кто-то написал зеленой краской «Вася лох». Это-то и вызвало негодование «почтенных дам». Краска не высохла до конца, и на крахмальном хаори рокубантай-тайчо осталось четкое зелененькое факсимиле…
Бьякуя сбросил хаори и двумя меткими несильными выстрелами шаккахо прожег на месте разрыва и злополучного «факсимиле» две художественные дыры.
– Скажу соо-тайчо, что хаори пострадал во время тренировки по кидо, которую я проводил с тобой, Ренджи, – объяснил он.